Жил один скульптор... Памяти Нурмухаммеда Атаева

Нурмухаммед Атаев принадлежит к блестящей плеяде скульпторов, пришедших в туркменское искусство в конце 60-х — начале 70-х годов: Д. Джумадурды, С. Худайбердыев, К. Ярмамедов, Б. Аннамурадов, С. Бабаев, Б. Аннамурадов, Е. Мадатов. Их творчество сопряжено с развитием и становлением туркменской школы скульптуры. Что определяет путь художника? Стремление к совершенству. Творец тот, кто идет вперед, преодолевая себя. Его путь – это странствие мыслителя в поиске гармонии. 12 ноября 2021 года остановилось сердце Атаева…То, что сделал Нурмухаммед Атаев в искусстве, теперь принадлежит истории. Каким он был, что было главным в его пластике?

«Там – геометр Эвклид, там – Птолемей,

Там – Гиппократ, Гален и Авиценна.»

Это строки из «Божественной комедии» Данте, которую часто перечитывал, находя в ней новые и новые смыслы, туркменский петербуржец, геометр скульптуры Нурмухаммед Атаев. Глубоко образованный, знавший и литературу Востока — Гургани, Джами, Низами, Азади, Махтумкули, — и русскую литературу – Пушкин, Достоевский, Тургенев, Есенин, Цветаева, Ахматова, Блок, — Атаев, избегая пустых разговоров, мог так сказать, что слова его, становились контрапунктом беседы. Как говорят туркмены, тихий голос далеко слышен.

Эстет в жизни, эстет в искусстве, вкус которого воспитан на строгих силуэтах седого Петербурга, Атаев был обособленной фигурой в среде туркменских скульпторов не только в силу природной замкнутости, коллеги его в шутку называли «молчун», но и в стремлении максимально концентрироваться на работе. Лаконичность в жизни отражена и в стилистике его творческой манеры – сдержанность, тщательная проработка, графичность силуэта, музыкальная линейность – компоненты, из которых складывалась идеальное соотношение форм и многомерность образов его работ. Эти качества, формообразующие для его искусства, пронизанного преклонением перед античностью, скульпторами Ренессанса (Донателло и Гиберти предпочитал взрывному темпераменту гения Микеланджело), русским классицизмом. Его не увлекала современная бравурная экспрессия, зачастую скрывающая отсутствие академической школы. Он высоко ценил мастерство и сделанность в работе.

Карьера скульптора условно делиться на два периода – петербургский и туркменский. Условно – потому что были перерывы, были возвращения. Для Атаева Ленинград и Ашхабад стали неразрывны как левая и правая рука, едины в восприятии как эллинизм, в равной степени сплетенный из восточных и западных влияний. Альма-матер Нурмухаммеда – институт имени И.Е. Репина, где он ходил в отличниках, его академические рисунки были включены в «Пособие по академическому рисунку» для студентов. Его по праву считали одним из любимых учеников легендарного Михаила Константиновича Аникушина, у которого он учился, начиная с 3 курса, затем в аспирантуре. Дипломную работу «Народное восстание» высоко оценил оппонент на защите Евгений Викторович Вучетич, сказав: «Я этого молодого человека поздравляю. Сегодня родился художник, который стремится найти высокое и значительное искусство». Зная громаду личности и нрав Вучетича, эти слова говорят о многом. Повторим слова «высокое и значительное искусство», они стали кодом творческих стремлений Атаева.

Всесоюзное признание принесла Атаеву работа над памятником первопроходцам Комсомольска-на Амуре (1982) в соавторстве с Владимиром Горевым, Сергеем Кубасовым и архитектором Николаем Соколовым. Монумент, посвященный событиям 1932 года, тонко сохранил романтику шестидесятых, сотканную песнями Окуджавы, Галича, Высоцкого, Визбора. Возникла интересная проекция: время становления скульпторов, их молодость, составив ассоциативный ряд, создала новую проекцию в тридцатые годы. Памятник первопроходцам — один из наиболее поэтичных монументальных произведений советской скульптуры 80-х годов. Атаве не раз вспоминал, что работа была выдвинута на соискание Государственной премии СССР. Любопытный факт — в работе над монументом важные организационные моменты были решены молодой Валентиной Матвиенко. В начале 80-х трио скульпторов работают над фигурами вепсов – древних жителей русского Севера для музея города Подпорожья Ленинградской области. В соавторстве с В. Горевым Атаев реставрировал разрушенные скульптуры готической капеллы в Петродворце «Мадонна с младенцем» мастера XVIII в. В.И. Демут-Малиновского, сделав это блестяще. Ему предлагали остаться в Ленинграде.

Вскоре Нурмухаммед возвращается на родину, включается в кипящую творческую жизнь Союза художников Туркменистана, занимается монументальной и малой пластикой. Начиная с 70-х годов работает и в портретном жанре: Бяшим Нурали, Махтумкули, Пома Нурберды, Луис Корвалан, Берды Кербабаев,Кемине, Зелили, Мятаджи, Сейиди и многие другие. Сам скульптор считал своей творческой удачей портрет Сальваторе Альенде и памятник великому туркменскому композитору Нуры Халмамедову (архитектор С. Сатубалов). С архитектором Сраджином Сатубаловым Атаев участвует в конкурсе на проект памятника жертвам ашхабадского землетрясения 1948 года и становится одним из победителей. Оригинальность концепции творческой удачи мастера является соединения реализма с авангардным решением пространственных соотношений.

Обретение Независимости Туркменистаном стало отправным моментом для рождения нового направления туркменской монументальной пластики, основанным на исторических реминисценциях. Совместно с Б. Аннамурадовым, С. Бабаевым, К. Ярмамедовым Н. Атаев работал над памятниками выдающихся туркменских государственных деятелей, мыслителей и поэтов, расположенных вокруг Монумента Независимости в Ашхабаде (1998 — 2000), памятнике Огуз-хану и его сыновьям (2007), «Ылхам» («Алее вдохновения») (2010).

Особая линия его скульптуры связана с ахалтекинскими конями. Виртуозная техника лепки, глубокое знание тонкостей анатомических особенностей ахалтекинского скакуна выдвигают его в лидеры этого направления. Среди лучших монументальных композиций — парные фигуры Пегасов, грациозно парящих над колоннадами Государственного музея Государственного центра культуры Туркменистана, парные фигуры «Всадник» и «Всадница», повторенные дважды – в реалистичной и декоративной трактовках. Малая пластика, посвященная ахалтекинским скакунам, украсила частные собрания Туркменистана, России, Великобритании, Малайзии, Кувейта, Арабских Эмиратов, Германии, Китая. Среди них — «Мирадж» и «Бег свободных лошадей. Посвящение Теодору Жерико» созданные совместно с И. Кистович.

Атаев был успешен и в России. В тандеме с известным архитектором А.Р. Ахмедовым выигрывает международный конкурс на лучший проект фонтана на Смоленской площади в Москве (1995). Последней монументальной работой Нурмухаммеда Атаева стал памятник А.С. Пушкину, созданный по инициативе посольства России в Туркменистане, как ответ на дар Туркменистана России – памятник Махтумкули Фраги работы Сарахта Бабаева, установленный в Астрахани (2009). Работа над памятником Пушкину стала лебединой песнью скульптора, позволив ему выстроить нити памяти с Петербургом, прикоснуться к творению великого русского учителя Михаила Аникушина – памятнику А.С. Пушкину, одному из шедевров скульптуры XX века. При активном содействии российских дипломатов и одного из крупнейших сценографов Туркменистана Батыра Бекмурадова гипсовая копия скульптуры была установлена в качестве подарка скульптора в фойе туркмено-российской школы. Атаев не успел отлить своего Пушкина в бронзе…

Иногда его упрекали в излишней строгости к трактовке формы, в академической холодности, но такие работы как «Женский портрет» с грациозной легкостью разрушают сложившийся стереотип, приближая его к линии русского импрессионизма — Трубецкой, Голубкина. Скорее – Атаев безупречен, он – из той породы художников, кто «алгеброй гармонию проверил». Нурмухаммед Атаев останется в истории туркменской скульптуры XX – XXI веков эталоном академического стиля. Это правомерно, генезис его скульптуры – в классицизме скульптурной школы Петербурга.

Ирен Кистович-Гиртбан,

художник, историк искусства