Перелетные пути серых журавлей над Туркменистаном

Будучи жительницей Туркменистана, я много лет наблюдала пролёт серых журавлей, с радостным замиранием сердца слушала в небе над Ашхабадом их курлыканье, так о себе возвещают царственные птицы, вытянувшие в полёте шеи. Появление в небе журавлей сравнимо с чудом, ибо поначалу доносятся издали их звонкие голоса, и они появляются на горизонте всегда неожиданно.

Осенью птицы могли начать путь из Заволжья, Закавказья, пролетая над Восточным побережьем Каспия, вдоль речных русел рек Теджен и Мургаб, а затем следовали далее на юг, в Иран, преодолевая на пути хребты Восточного Копетдага. А весной же они двигались в обратном порядке – с берегов Персидского залива устремляли свой путь, в том числе в страну лесов, озёр и болот – Мещерскую Шатуру, жительницей которой я теперь являюсь. Всякий раз, когда доводилось слышать их радостное звонкое «кру-кру-кру» по весне и провожать взглядом журавлей, которые по осени кричат печальное «курлы», сердце пронзала щемящая грусть. Мне вспоминается, как мы встречали их на наблюдательных орнитологических пунктах Туркменистана, где в период пролёта проводится учёт. И тогда приятно думать, что эти странники кружили над любимыми мной и до боли знакомыми ландшафтами моей Родины Туркменистана – песчаными просторами, окружёнными растительностью водоёмами.

Древний путь пролёта серых журавлей – это ­прежде всего Меана-Чаачинская равнина Восточного Туркменистана, где уставшие птицы останавливаются на предполётный отдых. Скоп­ления птиц из года в год отмечаются в местечке «Дурналы», которое орнитологи назвали «бутылочным горлышком». Осенний пролёт серого журавля проходит в сентябре-октябре, а весной птицы пролетают через солнечный Туркменистан в марте-апреле. В периоды пролёта журавля наблюдателю на специальных вышках приходится с раннего утра и до позднего вечера поворачиваться «вокруг своей оси», высматривая в бинокль летящие высоко в небе стаи, чтобы подсчитать, сколько в них особей, записать время пролёта. Часто мои коллеги учёные-орнитологи констатировали, что осенью к берегам Персидского залива отправляется больше птиц, чем возвращается обратно после зимовки.

Вначале пролёта журавлей бывает совсем немного, и летят они при хорошей видимости в солнечные дни на высоте 80–250 м, в непогоду и при сильном ветре – почти у самой кромки земли. Но с каждым днём птиц становилось всё больше и больше, стаи – многочисленнее. Не раз доводилось наблюдать, как весенним днём журавли слетались на зелёный ковёр подгорной равнины Копетдага, расцвеченной серебряными лужами дождевой воды, где они устало передвигались в поисках корма с рассвета до самого заката. Ослабленные после долгой зимовки стаи птиц в Меана-Чаачинской равнине гостили иногда по 60 дней, садились в поисках корма на убранные кормовые ячменные поля зимнего сева, либо выклёвывали кукурузные зёрна из-под земли. Чуткие журавли избегают контактов с людьми, сторонятся ровных мест, предпочитая участки с кочками и кустами, где можно укрыться, концентрируются вблизи кошар и овцеводческих ферм, где их меньше беспокоят. Но приходил срок, когда в один из вечеров в сумерках первый журавль подавал звучный голос, другие, услышав его, подхватывали, призывая всех остальных продолжать путь. И, пробежав по земле, журавль взлетает, взмахнув крыльями на прощанье цветущим весенним холмам и долам прикопетдагской равнины, отрывается от земли. Затем набирают разбег другие птицы, и уже в небе, разбившись на мелкие стаи, журавли выстраивались клин за клином и, курлыча, скрывались из глаз.

Эти географические точки – мещерские болота и равнинные степи оазисов между Каракумами и горами Копетдага – по климату и по своей дикой природе взаимно исключающие противоположности, но в моей судьбе они тесно связаны, поскольку располагаются на пути пролёта царственных птиц. Есть ещё одна параллель: в местах обитания журавля среди болотистой местности произрастает дикая ягода – клюква, которая «прячется» в кудрявом водянистом мхе среди кочек. Её называют «журавлинкой» может потому, что ею питались журавли, а плоды внешне напоминают голову птицы. Ягода поспевает после первых морозов, когда и происходит журавлиное «вече»: птицы собираются вместе перед тем, как покинуть родные края, словно держат совет, когда лучше отправляться в путь. В Туркменистане имеется удивительный аналог – «туркменская клюква». Это полукустарничек реликтового возраста, появившийся на Земле около 2,6 млн лет назад. Его научное название – мягкоплодник критмолистный, в семействе пегановые у него есть близкий и единственный родственник – многолетник гармала. Мягкоплодник простирает ажурные перисто-рассечённые мясистые листья, несёт ярко-красные сочные ягоды, по форме и вкусу напоминающие болотную клюкву. Реликт обладает завидным жизнелюбием, «цепляясь» за глинистые почвы, трещины скал, галечниковые русла горных речек, обрывы чинков, являет редкий пример выносливости, терпеливо переносит как сильную жару, так и морозы. Эти качества, по моему суждению, свойственны серому журавлю, ведь этой достаточно крупной птице приходится преодолевать тысячи километров на пути к многолетним гнездовьям, где пары будут выкармливать птенцов.

Галина КАМАХИНА,

кандидат биологических наук

Источник: turkmenmetbugat.gov.tm